Выиграют ли следующие выборы в Германии те, кем пугают детей? Парламентские выборы в Германии закончились без сенсаций, то есть правые из ХДС/ХСС взяли около 30% голосов, обойдя на 10% ультраправых из «Альтернативы для Германии» (АдГ). Социал-демократы нынешнего канцлера Олафа Шольца только третьи, что стало ожидаемым провалом.
Прошли также «Зеленые» и «Левая партия», а вот либеральная Свободная демократическая партия и левопопулистский «Союз Сары Вагенкнехт» остановились на грани прохождения барьера в 5%. Как многие и ожидали, альтернативы коалиции двух крупных партий не существует. ХДС/ХСС и СДПГ заключат союз и не понадобится подстраховочный вариант — предполагалось, что в случае, если им не хватит голосов, в коалицию возьмут еще и «Зеленых». Правда, правительство лидера ХДС Фридриха Мерца, где главой МИД станет, скорее всего, нынешний министр обороны и будущий лидер социал-демократов Борис Писториус, окажется довольно хлипким, так что тень досрочных выборов нависнет над ним с первого дня работы. Все-таки Шольц был очень непопулярным и антихаризматичным канцлером, особенно на фоне Ангелы Меркель и даже Герхарда Шредера. Даже по российским меркам он не технократ, а бюрократ. И теперь Шольц, наверное, и сам рад, что покидает публичную политику — это, очевидно, не его сфера деятельности. А вот Мерц на коне. Он шел к посту канцлера, проиграл Ангеле Меркель и вернулся в корпоративные юристы. Теперь же его путь к посту канцлера завершился победой. И его биография показывает, что в политику можно «войти дважды». Как, скажем, в свое время мог вернуться Анатолий Собчак после поражения на выборах мэра Санкт-Петербурга. Запрос на прошлых лидеров возникает в разных странах и с политикой очень редко, кто рвет окончательно. Собственно, запрос на прошлых и бывших вряд ли возникнет в стабильной ситуации. Даже традиционно высокая явка в Германии в этот раз удивила, ибо составила 83%. Вся же кампания была посвящена вовсе не Украине и Трампу, как можно было подумать в России, а теме миграции и экономике, которая после отказа от российских энергоносителей находится в кризисном состоянии. Но проблема приезжих оказалась важнее нехватки денег. Парадокс ситуации в том, что границы мигрантам открыл политик, придерживающихся правых взглядов, которым была Ангела Меркель. Сейчас главные новости в Германии — насилие, включая массовые убийства, которые мигранты творят практически в ежедневном режиме. Поэтому правые и ультраправые и набрали в сумме порядка половины голосов. И теперь Мерцу придется ограничивать миграцию. Однако он будет связан коалиционными обязательствами с социал-демократами, поэтому никаких жестких решений ждать не приходится. Поэтому эксперты и говорят о хлипкости коалиции. Конечно, консерваторам было бы логичнее создать коалицию с АдГ, но это невозможно в нынешних немецких условиях. По мнению политолога Александра Рара, принципы «глубинного государства» важнее идеологических разногласий. Внесистемная АдГ клеймится старыми партиями как фашистская и пророссийская, хотя это не более чем пропагандистские клише. Например, в нынешней Германии поддержка Палестины (вплоть до отрицания Холокоста) — удел радикальных левых. А иногда даже и экологов, которые смотрят на Грету Тунберг с палестинским флагом. Считать же АдГ пророссийской силой оснований не больше, чем назвать таковой, скажем, Ангелу Меркель. Да и на этих выборах «Альтернативу для Германии» всячески поддерживал не кто-то из российских политиков, а Илон Маск, но это вряд ли добавило партии голосов, ибо все же дело касается внутренней политики. Однако можно утверждать, что позиция Маска добавила голосов той же «Левой партии», которая была на грани попадания в парламент, но прошла довольно уверенно, ибо объединила тех, кто голосовал против «американского империализма». Проблема же в том, что 20% избирателей игнорировать уже невозможно, тем более, если учесть, что с прошлых выборов результат АдГ вырос в два раза. В бывшей ГДР у нее и вовсе 30% и первое место. Ничего лучше для ультраправых, чем лево-правая системная коалиция представить себе нельзя. В оппозиции быть проще, немецкий избиратель увидит, что «глубинное государство» сильно не только в США, а проблемы миграции в ситуации коалиции партий с противоположными установками решения не имеют. Поэтому избиратель ХДС/ХСС разочаруется и на следующих выборах вполне может предпочесть АдГ. Тем более, если в США борьба с «глубинными государством» помимо яркости добавит еще и эффективности. В итоге вряд ли кто удивится тому, что на следующих выборах АдГ наберет 40-50% и забанить ее будет уже невозможно, ибо других возможностей сформировать правительство не останется. Так что победа АдГ не столько в результате, сколько в статусе крупнейшей оппозиционной партии, у которой нет никаких коалиционных обязательств. Помните, с чего в России началось угасание КПРФ? С левого правительства Примакова-Маслюкова. Евгений Примаков уже не боролся за кресло президента, а коммунисты резко сократили свою численность в парламенте. Потому что партия получила часть власти, чем неизбежно разочаровала многих избирателей. Программу не выполнили, жить легче не стало, а главное, что уже просто критики существующих порядков из уст коммунистов было недостаточно. Так вот, для самой АдГ коалиция с христианскими демократами и работа в правительстве была бы страшным сном. Во-первых, общественное давление со стороны левых стало бы просто тотальным, а каждый шаг рассматривался под микроскопом и назывался проявлениями нацистской идеологии. Во-вторых, несистемная партия в принципе не сможет работать в альянсе с системной, потому что у них совершенно разные взгляды на политические процессы. АдГ не смогла бы быть младшим партнером. Но умным политическим ходом противников было бы ее принуждение к этому статусу. Но для этого все же нужны более удачливые политики, чем проигравший еще Меркель 69-летний Фридрих Мерц. Получив пост канцлера в почтенном возрасте, он будет даже более осторожен, чем его предшественник Шольц. Кстати, ровно такая же ситуация и во Франции с «Национальным объединением» Марин Ле Пен. Против него президент Эммануэль Макрон объединился со всеми левыми, включая совершенно маргинальных, типа практически коммуниста Жана-Люка Меланшона. В итоге у правящей партии нет устойчивого большинства в парламенте, а правительства меняются из-за этого буквально как перчатки. В результате левые, как показывают итоги президентских выборов, собираются вокруг внесистемного Меланшона, а правые — вокруг внесистемной Ле Пен. Традиционные же социалисты и голлисты находятся в глубоком кризисе именно из-за разочарования французов в существовавшей много лет партийной системе. Ну и в Великобритании уже на следующих выборах можно ожидать взлета популистов из партии Найджела Фараджа, объединившей евроскептиков. Потому что с кризисом после выхода из ЕС не справились сначала консерваторы, а теперь не справляются и лейбористы. Так что Европа на дороге больших перемен, которые могут по времени совпасть с увеличением военных расходов и уходом НАТО от США в самостоятельное плавание. Такой турбулентности на континенте не было даже во время «холодной войны». Ее окончание совпало со временем ярких европейских лидеров, типа канцлера Германии Гельмута Коля, премьеров Британии и Франции Маргарет Тэтчер и Франсуа Миттерана, которые умели и участвовать в выборах, и искать компромиссы, и отстаивать публично свою точку зрения. А главное, у них не было страха кому-то проиграть. Сейчас же время не ярких лидеров, а политиков-функций, примером чего останется в истории сокрушительно проигравший выборы Олаф Шольц. Именно кризис лидерства и взращивает в Европе популистские правые и левые партии, которые бросают вызов серости и политическому однообразию. Кирилл Шулика
Свежие комментарии