Развитие ситуация вокруг Wildberries является тому доказательством. Конфликт Кадырова с Керимовым во многом аналогичен конфликту Пригожина с Шойгу. Здесь тоже речь идет о столкновении двух игроков, чья важность для системы сопоставима, в отличие от степени системности. Это делает невозможным разрешение спора без вмешательства «первого лица».
И в то же время — из-за равновесности и равноценности конфликтующих — существенно затрудняет/замедляет процесс урегулирования, повышая риск выхода более несистемного за рамки лояльного поля. Точнее, сам факт возникновения такого противостояния — в известном смысле тест на готовность игры по правилам (скорее, неписанным) «до упора». Но на том хорошие новости для власти заканчиваются. Чем ярче, громче и масштабнее «заплыв за буйки» и «вынос сора», тем больше дисконтирование административного ресурса в пользу финансового, силового, медийного и «квазиэлекторального» (= явная или неявная поддержка со стороны различных слоев населения, причем необязательно в пределах отдельных этнических общин или социальных групп). Таким образом «ресурсный стандарт» заменяется системой плавающих ресурсных обменных курсов. Что, несомненно, — один из симптомов кризиса ресурсной политэкономической модели. Как, кстати, и сам пригожинский мятеж. Получается, что собственность-ориентированный подход и корпоративно-конфликтный язык из 90-х помешали Wildberries стать настоящим техноэкономическим флагманом. Но само развитие конфликта должно (хотя бы из инстинкта самосохранения) усиливать внутриэлитный запрос на техноэкономический же реинжиниринг институтов. Telegram-канал Paradox friends
Свежие комментарии