Дмитрий Травин: Сдать назад на глазах миллионов «болельщиков» было трудно

После письма Зеленского Трампу и выступления президента США в Конгрессе мощный приток конспирологии в соцсетях сошел на нет. Хотя напряженность сохранилась, стремление сторон к продолжению переговоров очевидно. Кажется, адекватные комментаторы больше не пишут о том, что со стороны Владимира Зеленского было намеренное стремление сорвать сделку из-за желания воевать, а со стороны Дональда Трампа — из-за нежелания заниматься украинской проблемой.

В общем, сегодня можно попытаться понять, что же все-таки случилось. Я как раз завершил изучение изданной в России тысячестраничной монографии Рэдалла Коллинза «Насилие. Микросоциологическая теория» (НЛО, 2025). Кажется, анализ, осуществленный этим признанным классиком, помогает понять, почему конфликт протекал подобным образом. «Фишка» автора состоит в том, что на каком бы фоне насилие ни развивалось (кровавые войны, расовые столкновения, уличные конфликты, семейные ссоры, драки на стадионах и т. д.), непосредственная причина его вытекает из конкретного развития ситуации. По Коллинзу, даже самые «отмороженные» к насилию обычно не стремятся. Но ход разговора, потребность в «сохранении лица», наличие зрителей, соотношение сил сторон, их эмоциональная заряженность и многое другое определяет развитие событий. В начале конфликта стороны даже не представляют, во что он выльется под конец. Коллинз оспаривает распространенное представление, будто насилие всегда порождается тщательно продуманными и спланированными операциями. Острые углы «овального конфликта» вполне вписываются в теорию Коллинза. Зеленский и Трамп хотели договориться, но с самого начала в их общении присутствовало то, что Коллинз назвал «конфронтационной напряженностью». Обеим сторонам важно было сохранить лицо перед миллионами зрителей. И когда слово за слово высокие переговаривающиеся стороны случайно дошли до опасных фраз, встал роковой вопрос: «Ты меня уважаешь?» Сдать назад на глазах миллионов «болельщиков» было трудно. И все же спор не перерос бы в конфликт, если бы имело место примерное равенство сил сторон. Но одна из сторон была явно сильнее и пошла на эскалацию. Подобным образом в уличной стычке словесная перепалка оборачивается мордобоем лишь тогда, когда один противник явно круче другого или более «психованный». Дмитрий Травин, экономист, политолог, публицист